Хотя в настоящее время мало известно о численности армий, встретившихся под Грюнвальдом, об их составе имеется довольно точное представление. Прибывшие под Грюнвальд крестоносные войска были собраны со всех концов Европы и Центральной Азии и представляли разнообразные восточные и западные военные традиции. Они включали принявших крест рыцарей и их отряды из Западной Европы (все еще веривших в то, что тевтонцы сражались во имя Христа), монголо-татар из Золотой Орды, а также многочисленные части наемников, стянувшиеся из разных уголков Европы.

Польская армия

Основная единица польской армии называлась хоругвью (в европейской традиции - Banner (не путать со стягами или знаменами, которые несут знаменосцы)). Каждая хоругвь являлась отрядом численностью от 50 до 120 «копий» (в каждое из них входили тяжеловооруженный рыцарь и его эскорт: два-четыре человека, в зависимости от доходов рыцаря) и объединяла в себе выходцев из одного клана (или определенной территории). Различия в размерах хоругвей старались сбалансировать путем объединения небольших отрядов или же добавления к ним войск, снаряженных за счет королевской казны. У каждой хоругви были свои собственные музыканты, отдававшие соответствующие сигналы.

В военное время аристократия,
церковные иерархи, а также городские или сельские общества должны были выставлять определенные воинские контингенты. Польша в мирное время практически не располагала какими-либо регулярными воинскими формированиями. Сложилась практика, в соответствии с которой поступившие на службу рыцари должны были обеспечивать себя продовольствием, во время кампании перевозившимся в многочисленных повозках. Это очень замедляло движение армии, но из повозок этих обозов во время сражений в тылу вступивших в битву войск формировались укрепленные лагеря - вагенбурги.

Король Владислав Ягелло, являвшийся верховным главнокомандующим польско-литовской армии, непосредственно перед вступлением в прусские земли назначил краковского дворянина Зындрама из Машковиц своим заместителем на посту командующего польской армией. Зындрам сражался под Великой Краковской хоругвью, непосредственно возглавляя лучшие польские войска. Иоганн фон Посил-ге, хронист Тевтонского ордена, с тревогой отмечал, что король также нанял две полные хоругви в Богемии и Моравии, а также дополнительные войска в других областях. Моравцы вошли в хоругвь Иоанна из Йичина, а богемцами командовал Шевош из Далевиц -нанявший их польский дворянин. Позднее богемско-моравские войска составили хоругвь Св. Георгия. Эти наемные части развертывались между польскими и литовскими войсками.

Литовская армия

Одним из главных недостатков польской армии являлась нехватка легкой кавалерии, но во время Грюнваль-дской кампании ее компенсировало наличие литовской армии. Эти войска были более мобильными, а их методы ведения боевых действий оказались отмечены сильным влиянием монгольского военного искусства.

До того как литовские и польские войска соединились 1 июля, армия Витовта, вероятно, находилась лишь на этапе формирования. Только 6 июля он разделил свои войска на хоругви. В то время роты вели бой в сомкнутом строю с небольшими промежутками между шеренгами, и расстояние между хоругвями могло быть довольно значительным. Великий князь Александр Витовт привел на поле боя под Грюнвальдом 40 хоругвей. Его войска также включали рутенов, земли которых находились на территории современной Украины, и татар (монголов). Кроме того, под началом Витовта выступали и русские войска, присланные Новгородской республикой. Они входили в три хоругви Смоленской земли, которыми командовал правивший в те годы в Новгороде князь Луг-вений (Семен) Ольгердович - родной брат короля Владислава Ягелло. Русские воины сражались под стягом с изображением Архангела Гавриила. В союзном войске присутствовал и контингент татар из Золотой Орды во главе с ханом Джелал ад-Дином, который был изгнан из Орды и теперь сражался в рядах польско-литовской армии в обмен на обещание поддержки его планов по возвращению себе трона.

Тевтонские рыцари

Военная организация Тевтонского ордена также основывалась на знаменах (Banner), состоящих из копий. Копья орденской армии были больше - обычно каждое из них состояло из рыцаря и семи воинов, главным  образом, арбалетчиков. Большинство знамен выставлялось различными ком-турствами (командорствами) ордена. В 1411 году существовали пять ком-турств в Померании, 11 - в Кульмерлан-де (Хелминская земля) и 10 - в других областях Пруссии. Центром каждой из них являлся определенный замок Знаменем комтурства командовал комтур, хотя бывали и исключения, когда войска различных комтурств объединялись.Основу ордена составляли священники, послушники и рыцари. Но только братья-рыцари могли носить белый плащ с черным крестом - традиционное облачение Тевтонского ордена. До посвящения тевтонские послушники обычно вели монашеский образ жизни. В мирное время орденские войска сводились в «конвенты», каждый из которых обычно включал 12 братьев-рыцарей (по числу Апостолов Христа) и до 60 послушников.

Все члены ордена приносили обеты бедности, целомудрия и повиновения,но только братья-рыцари носили белый плащ с черным крестом. Сержанты на плаще и щите вместо креста носили греческую букву «Тау», напоминавшую букву «Т».
Снаряжение и доспехи орденской армии были унифицированы. Каждый воин получал облачение и четырех лошадей, принадлежавших монастырю/замку, к которому он был приписан. Члены ордена носили коротко постриженные волосы, священники - тонзуры, а послушники - бороды (характерная особенность Тевтонского ордена).

Другие тевтонские войска

Однако лишь небольшая часть орденской армии при Грюнвальде состояла из тяжеловооруженных конных «тевтонских рыцарей», облаченных в белые плащи с черным крестом, В ходе сражения 203 из них погибли, и лишь немногие бежали с поля боя или же были взяты в плен, поэтому общее число «псов-рыцарей» не могло превышать 250. Большая часть прусских рыцарей, принявших участие в Грюнваль-дской битве, жила на землях ордена, но фактически не являлась его членами. Орденские рыцари из Ливонии обладали определенной автономией и шли в бой под своим собственным стягом.

К этим регулярным войскам надо также добавить рыцарей-крестоносцев и наемников, известных как кнехты, прибывших в Пруссию на службу. Большинство крестоносцев при Грюнвальде были немецкоговорящими рыцарями из Вестфалии, Фризии, Австрии, Швабии и Баварии. Фактически все они погибли в бою. Как и в польско-литовской армии, в тевтонских войсках также было и некоторое количество наемников, в том числе большой отряд великолепных генуэзских арбалетчиков. Опасаясь поляков, в ряде случаев орден был вынужден платить значительные суммы за лояльность различных групп наемников, что не всегда приносило успех. Наемники из Богемии сражались в армиях обеих сторон.

Вооружение

Основное различие в вооружении и доспехах в обеих армиях прежде всего зависело от статуса воина, а не от его национальной принадлежности. По стилю доспехи, которые носили и в польской, и в орденской армии, не слишком отличались друг от друга. Чтобы избежать недоразумений и смешивания с противником на поле битвы, король Владислав Ягелло приказал своим воинам в качестве отличительного знака привязать к своим рукам пучки соломы.Среди шлемов знатных рыцарей с обеих сторон преобладал бацинет с закрепленным на шарнирах забралом и кольчужной бармицей, что являлось очередным шагом на пути к формированию полных пластинчатых доспехов. Защита рук и ног теперь была практически полной. Герб, наряду со щитом, также теперь появился и на сюрко. Рыцари победнее носили более простые кольчужные доспехи, часто укрепленные железными пластинами, нашитыми по немецкой традиции на наиболее уязвимых участках.

Капеллина и шапель (железный доспех, немного напоминавший британский стальной шлем времен Первой мировой войны) были более дешевой альтернативой бацинету. Защита колен, возможно, стала единственным пластинчатым элементом доспехов бедных рыцарей, и лишь наименее обеспеченные из них носили только кольчуги. Доспехи литовских рыцарей внешне сильно различалась, они преимущественно использовали кольчуги и ламеллярные доспехи. Как и в случае более простого немецкого доспеха, кольчужная защита укреплялась железными пластинами. Наиболее характерным внешним отличием литовцев был шлем преимущественно округлой или конической формы, заостряющийся к верху и имевший кольчужное забрало. Кольчуга также использовалась для защиты обутых в кожаную обувь ног.

Основным оружием, использовавшимся в конной атаке, являлось копье, но оно могло дополняться мечом, булавой или боевым топором. Пешие воины были вооружены луками, арбалетами, топорами и мечами. Большинство пеших стрелков орденской армии имели на вооружении арбалет. По ряду сведений, орден в одной только Пруссии создал запас почти 4500 арбалетов. Обе стороны располагали артиллерией, однако пушки играли незначительную роль в кампании, особенно после того, как проливной дощь размыл поле битвы. Пушки изготовлялись из гнутого железа и перевозились на примитивных лафетах. Через несколько дней после того, как срок перемирия короля Вацлава истек, польско-литовская армия пересекла границу Пруссии.
Выступая гарантами перемирия между Польшей и Литвой, с одной стороны, и Тевтонским орденом, с другой, король Вацлав и его единокровный брат король Сигизмунд Венгерский вновь взяли на себя роль посредников. В течение осени 1409 года они провели несколько раундов переговоров между конфликтующими сторонами. Однако никто из противников особенно не верил в успех: поляки прекрасно понимали, что в целом переговоры направлены против них, и ни одна из сторон, судя по всему, не собиралась идти на уступки. В то же время участники конфликта продолжали использовать любые отговорки, чтобы затягивать переговоры, являвшиеся «дымовой завесой», под прикрытием которой они спешно готовились к войне.

Передышку, продолжавшуюся, пока шли мирные переговоры, обе стороны использовали, чтобы заручиться поддержкой потенциальных союзников. Однако без умной королевы Ядвиги, обладавшей даром убеждения и широкими связями, поляки смогли добиться лишь незначительных успехов. Против них было то обстоятельство, что многие правители Европы сражались в свое время в качестве крестоносцев на стороне Тевтонского ордена и до сих пор относились к нему с уважением.Помимо своих традиционных союзников на Западе Тевтонский орден мог надеяться на помощь формально нейтральной Богемии, а также на обещанные одновременные скоординированные атаки из Венгрии и Ливонии.Однако поляки не оказались во враждебном окружении. Русские княжества на юге и востоке отказались поддержать Тевтонский орден, который в прошлом предпринял против них рядвоенных походов. Московское государство оставалось нейтральным, а Великий Новгород, Псков и Молдавское княжество согласились предоставить свои войска польскому королю.

Сбор войска

Весной 1410 года король Ягайло пришел к выводу, что Польско-литовское государство постепенно теряет свои позиции и в переговорах о мире, и в поиске союзников, потому что король Вацлав открыто угрожал примкнуть к Тевтонскому ордену, а почти все соседние государства или заключили с орденом союз, или объявили о своем нейтралитете.Эти вялотекущие словесные баталии неожиданно активизировались в апреле 1410 года, когда король Вацлав пригласил Ягайло в Бреслау, чтобы наконец достичь соглашения между противоборствующими сторонами. Полностью потеряв надежду решить все мирным путем, Ягайло проигнорировал приглашение и объявил сбор своей армии. В ответе Тевтонский орден также начал собирать свои силы.

В Литве и Польше были организованы крупные охотничьи партии, которым поручили заготовить достаточное количество копченого и вяленого мяса, создавая магазины с запасами на пути возможных маршрутов движения главной армии. Начали восстанавливать дороги и мосты, а между польско-литовским государством и орденом развернулось
открытое соперничество за привлечение на свою сторону наемников из Богемии, Моравии, Силезии и Германии. В ходе одного из последних дипломатических мероприятий Витовту удалось обезопасить себя от угрозы со стороны Литовской ветви Тевтонского ордена, рыцари которой в этот момент участвовали в других кампаниях.Тем временем тевтонские рыцари также собирали армию, выплачивая крупные суммы наемникам со всех концов Европы и приводя в действие механизм своего военно-монашеского государства.Они призвали своих союзников - ливонских рыцарей напасть на Литву с севера, чтобы отвлечь часть сил противника, и очень встревожились, обнаружив, что Витовт успешно связал ливонских рыцарей целым рядом соглашений и клятв, которые фактически блокировали любые их действия в течение по крайней мере трех ближайших месяцев.

Червинский смотр

Хотя в течение мая и июня и происходили локальные демонстрации и небольшие вооруженные столкновения, Грюнвальдская кампания фактически началась только после официального завершения «перемирия короля Вацлава» 24 июня. Теперь стало ясно, что период дипломатических решений закончился, и король Ягайло выступил из Кракова, чтобы присоединиться к своей армии. Через несколько дней Витовт пересек реку Нарев во главе своих литовских войск, сопровождаемых 12 хоругвями польских рыцарей. Его длительный марш на запад был тщательно замаскирован многочисленными диверсиями и набегами, которые
убедили Тевтонский орден, что князь собирался нанести удар в Жемайтии, то есть за много километров к северо-востоку от того места, где фактически располагалась его армия.

На самом деле литовцы планировали присоединиться к полякам в Чер-винске, на северном берегу Вислы. Этот населенный пункт находился в 80 км от прусской границы, что позволило организовать быстрое наступление. Также Червинск был укрыт от тевтонских разведывательных разъездов густыми лесами и защищен от возможных диверсийзамком Плоцк, стоявшим в нескольких километрах ниже по течению. Ягайло надеялся, что смотр пройдет незамеченным. Обеим армиям предстояло пересечь широкие реки, но у Червин-ска уже возводился понтонный мост.По прибытии в Червинск часть польской армии во главе с королем Владиславом Ягелло переправилась на северный банк, где ее ждали другие части, включавшие наемников и войска из Мазовии. Витовт и его армия прибыли в тот же день. Навстречу ему с пышной свитой выехал ожидавший его кузен. Северный поход

Поляки завершили переход через Вислу 2 июля, а на следующий день объединенные польско-литовские войска выступили в свой главный поход на север, в Пруссию. Хотя Ягайло и Витовт были теперь настроены крайне воинственно, как оказалось, противники еще не полностью разочаровались в возможностях дипломатии. 5 июля представители короля Сигиз-мунда Венгерского прибыли в лагерь Ягайло. Посоветовавшись с Витовтом, король объявил, что требует от ордена возвращения города Добжина, отказа от Жемайтии и оплаты военных расходов, которые должен будет оценить Сигизмунд. Давая понять, что вторжение не является простой демонстрацией, Витовт на следующий день провел перед венгерскими представителями парад хоругвей своей армии.К 6 июля, когда армии достигли Ежува, столбы дыма можно было видеть уже с большого расстояния. Согласно польскому летописцу Яну Длугошу, это стало следствием действий передовыхотрядов «литовцев и татар», которые не понимали языка местных жителей и считали, что они уже находятся на вражеской территории.

На следующий день венгерские представители отбыли. На протяжении всей границы от Мемеля до Померании были организованы стремительные набеги, а польскому командующему в Бромберге даже удалось выманить часть главной орденской армии из Швеца и разгромить ее. 7 июля, когда польско-литовские войска достигли прусской границы, гроссмейстер все еще не был уверен, где противник нанесет главный удар.

Вперед, в Пруссию

9 июля 1410 года польско-литовская армия пересекла не очень точно обозначенную в то время польско-прусскую границу, но прежде, чем сделать это, Ягайло собрал свои войска и, рыдая, воззвал к Всевышнему, призывая его в свидетели, что это Тевтонский орден, а не он, являлся инициатором войны. Была поднята Великая Краковская хоругвь, и войска, распевающие древний польский гимн Bogurodzica (Богородица), вступили на земли Пруссии.

Все хроники свидетельствуют о том, что двигавшаяся через прусские земли армия нанесла серьезный ущерб населению Пруссии. В зависимости от точки зрения, эти действия могут расцениваться либо как злодеяния, либо как ответ на жестокости, чинимые Тевтонским орденом. Либо просто как результат борьбы орденской и польской пропагандистских машин. Тем не менее, частые упоминания о разграблении и осквернении церквей кажутся вполне вероятными, потому что именно они в первую очередь служили основанием выдвигаемых претензий. Большинство хронистов возлагает вину за эти злодеяния на татар-язычников, хотя они, возможно, стали всего лишь удобным объяснением случившегося и ответом на обвинения.

Инцидент в Лаутенбурге, однако, показывает, что польско-литовская армия официально не потворствовала грабежам и насилию. Согласно Длугошу, двух литовцев, признанных виновными в грабеже церкви, заставили самих построить для себя виселицу, а затем повеситься в присутствии всех своих товарищей. Это произвело огромное впечатление на их польских союзников. «Великий князь внушал такой большой страх всем рыцарям, что они дрожали перед ним как листья», - записал Длу-гош. После этого не только не возникало проблем с дисциплиной, но даже не последовало жалоб на слишком высокий темп марша.

Брод Кауерника

Вскоре гроссмейстер понял, что польско-литовская армия движется на север, собираясь атаковать Мари-енбург. Следовательно, можно было предположить, что ей придется пересечь последнее препятствие - реку Древенц (приток Вислы) - по броду Кауерник. Этот брод идеально подходил для того, чтобы остановить вторжение. Мощный замок, принадлежавший ордену, господствовал на высотах, находившихся выше по течению от того места, где могли переправиться польско-литовские войска.

Оставив 3000 человек во главе с Генрихом фон Плауеном в Швеце на случай нападения поляков с запада, остальная орденская армия поспешила к Кауернику. Орденские войска вбили заостренные колья по обоим берегам реки и оборудовали на западном берегу позиции для пушек и лучников.Кажется невероятным, что польско-литовские войска сознательно выбрали это место, где позиции противника были настолько сильными, чтобы предпринять попытку форсировать реку. Судя по всему, они понимали, что игра того стоила. По крайней мере, союзники получили возможность разведать расположение противника, а также составить представление о размерах и составе его армии.

Польские войска расположилась лагерем около реки, и легкие всадники начали разведку окрестностей. Они возвратились с 50 лошадями, захваченными при налете на одну из отдаленных позиций противника, и сообщили данные о силах врага. После военного совета и последней попытки (при участии венгерских посредников) мирных переговоров король Владислав Ягелло решил не предпринимать попытки форсировать реку в этом месте. Польско-литовские войска намеревались двинуться вдоль Древенца на восток к его истоку, где было достаточно удобных мест, чтобы пересечь реку вброд. После завершения этого маневра никакие серьезные водные преграды уже не мешали бы войскам короля Ягайло двигаться к столице Тевтонского ордена - Мариенбургу.

Бросок на восток

На этой территории не было густых лесов, однако остатки древней дикой растительности еще сохранялись в данной местности, и тевтонцы хорошо знали все проходы на этих землях. Небольшие извилистые тропки соединяли между собой крошечные деревни, а местность была изрезана озерами и протоками. Местные жители не считали польско-литовские войска своими освободителями от «тевтонского ига», а поведение татар-разведчиков лишь усиливало негативное отношение.Когда польско-литовская армия снялась с места, орденские войска двинулись параллельным маршрутом, следуя за ними буквально по пятам. Вскоре река резко повернула на север, и рыцари решили сами пересечь ее и перекрыть путь на Мариенбург. Польско-литовской армии в этом случае пришлось бы дать сражение на позициях, выбранных орденом.

Оставив Кауерник, польско-литовская армия отошла довольно далеко на восток от реки и остановилась на ночь между деревней Высока и замком Золь-дау - одной из тех крепостей, к которым фон Юнгинген отправил войска. Татары не сообщили о каком-либо движении орденской армии, все еще находившейся в районе Древенца. Польско-литовские войска не предприняли попыток взять Зольдау и после мессы в воскресенье 13 июля двинулись на север к деревне и замку Шльгенбург.

Разъезды орденских войск наблюдали за действиями противника, и, как только стало ясно, в каком направлении наступает неприятель, гроссмейстер двинулся с армией вдоль Древенца. Поскольку польско-литовская армия перемещалась на север от Зольдау, орденские войска пересекли реку у Любавы и двинулись вперед форсированным маршем. Достигнув перекрестка дорог у небольшой деревни, носившей название Танненберг, они начали развертываться для боя.

Падение Гильгенбурга

Польско-литовская армия находилась теперь всего в восьми километрах южнее, расположившись на отдых на берегах озера Домбрувно близ укрепленной деревни Шльгенбург. Это поселение находилось на очень узком перешейке между двумя озерами. В тот вечер шедшие в авангарде армии литовцы начали штурм Еильгенбурга. Согласно Длугошу, литовцев на преждевременную атаку спровоцировал гарнизон, однако Chronica Conflictus сообщает, что штурм был предпринят по приказу короля.

Взятие Гйльгенбурга сопровождалось отвратительными сценами жестокости и массовым грабежом. Польско-литовским «пропагандистам» очень повезло, что в их армии были татары, на которых можно было все свалить. В Шльгенбурге было взято так много добычи, что обоз сильно замедлил темп движения армии. Это дало ордену дополнительное время, чтобы лучше подготовить задуманную ловушку. Получив известие о падении 1йль-генбурга, гроссмейстер пришел в ярость и поклялся уничтожить захватчиков в предстоящем сражении. Несмотря на свой гнев, он разослал вполне разумные приказы, в том числе отправив 3000 человек Генриха фон Плауена из замка Швец на север, чтобы усилить гарнизон Мариенбурга.

Подготовка к сражению

14 июля польско-литовские войска отдыхали вблизи Вшьгенбурга. Ночью часовые сообщили, что им довелось наблюдать на небе видение, в котором король сражался с монахом. Его сочли хорошим предзнаменованием. Рано утром 15 июля польско-литовские войска выступили в поход в густой туман и дождь. Несколькими колоннами они двинулись к деревням Людвигсдорф и Фаулен. Королевский лагерь был разбит на юго-западном берегу озера Лаубен, а литовский немного севернее. Меньше чем в 3 километрах на северо-запад, между деревнями Танненберг и Грюнвальд их ожидали войска Тевтонского ордена.