Теперь, однако, сеньоры и рыцари не торопились к Иерусалиму. Их вполне устраивала богатая сирийская земля. Отряды крестоносцев, разбредясь по ней, предавались грабежам, а их вожди старались тем временем упрочить свои позиции в тех местах, которые были уже завоеваны раньше, и захватить новые районы. Каждый стремился прибрать к рукам побольше деревень, укреплений, городов. Годфруа Бульонский овладел крепостями Тель-Башир и Равендан, Роберт Нормандский — портовым городом Латакией. Позже итальянские норманны и провансальцы взяли хорошо укрепленный город Маарру и жестоко разорили ее жителей. Ненасытный Боэмунд, рассказывает хроника, приказал горожанам собраться в одном месте, а затем, когда они пришли туда «вместе с женами и детьми», «отобрал у них все, что они имели, — золото и серебро и различные драгоценности, которые были при них».
Из-за всякого, даже самого маленького города разгорались жаркие распри между вождями. Крестовый поход длился уже более двух лет, а вожди словно и не помышляли о гробе господнем. Между тем крестоносное воинство сильно поредело: в Малой Азии и под Антиохией в боях и от лишений погибла, примерно, половина крестоносцев. Рядовые воины — мелкие рыцари, окончательно обнищавшие в пути, слуги и особенно крестьянская часть крестоносцев, натерпевшаяся больше всего,— были возмущены корыстью предводителей. Простой народ, примкнувший к рыцарским отрядам, как и те бедняки, которые в свое время пошли за Петром Отшельником, отправился в поход в надежде освободиться от крепостнического ига и облегчить свою долю. Захватнические действия знати, которая только и думала о новых владениях и богатстве, вызвали гнев массы «маленьких людей» тех, которых хронисты обозначают словом «бедняки» или «народ». Этим людям, находившимся во власти религиозных представлений, думалось, что, освободив Иерусалим, они исполнят свой долг перед богом и таким путем получат желанную волю, а с ней придет и все остальное — конец нищете, голодухе, страшным болезням! Корысть сеньоров мешала достигнуть всех этих целей. И бедняки, которые, по описанию хроник, «шли босиком, без оружия, без денег и кормились чем попало», проникались все более острой враждой к благородным графам и герцогам.  

Еще в то время, когда вожди не могли прийти к соглашению, кому из них княжить в Антиохии (совет знати собирался четыре раза только для решения этого вопроса), простой народ дал волю своему негодованию. Оборванные, в лохмотьях, вооруженные дубинками и ножами, бедняки ворвались в собор, где происходили заседания феодального совета: громко крича, они потребовали от вождей прекратить распри и повести войско дальше, на Иерусалим. «Пусть, кто хочет,— воскликнул, по словам хрониста, один из них, — владеет богатствами Антиохии, мы же хотим идти дальше... под водительством господа». «Да погибнет тот, кто желает остаться в Антиохии, — поддержал оратора другой воин. — Если спор за Антиохию будет продолжаться, — угрожающе добавил он,— мы разрушим город... Тогда установится согласие среди вождей...»

А зимой 1098—1099 гола в Маарре, которую тоже никак не могли поделить между собой Раймунд Тулузский и другие вожди, поднялся настоящий бунт бедноты. Здоровые и больные, рассказывает автор «Истории франков, которые взяли Иерусалим», молодые и старые, и даже слабые и хромые, опираясь на костыли, спешили дать выход своему гневу. «Это место, — решили они, — не должно нам больше мешать». В один день все стены, башни и укрепления Маарры были разрушены до основания — пусть сеньорам будет не из-за чего грызться друг с другом!

Бунт простого народа отрезвил часть предводителей, в том числе и графа Сен-Жилля. Был отдан приказ о продолжении похода. Весной 1099 года, спустя почти три года после начала священной войны, крестоносцы вступили в Палестину.