По общему мнению баронов, самым верным было бы обратиться с этим делом к правителям Венеции: корабли ее купцов уже сотни лет бороздили воды Средиземного моря, перевозили в святую землю тысячи паломников, вели торговлю с разными, в том числе мусульманскими, государствами. Опытным венецианским морякам, конечно, была хорошо знакома дорога в Египет. Да и вряд ли у какого-нибудь другого морского государства, кроме Венеции, могло найтись столько вместительных, хорошо оснащенных и быстрых судов, чтобы в кратчайший срок доставить к цели большое войско. Так попробуем же договориться с венецианским правительством о найме кораблей! — постановили французские феодалы в Компьене.

Для ведения переговоров с венецианцами бароны избрали послами шесть знатных рыцарей: в их числе, между прочим, были Виллардуэн, известный своей практичностью, осторожностью в делах, умением выполнять самые деликатные поручения, а также красноречивый рыцарь-поэт Конон Бетюнский. Чтобы в Венеции поверили послам, самые знатные сеньоры — Тибо Шампанский, Бодуэн Фландрский и Луи Блуаский снабдили их специальными грамотами, к которым были подвешены печати каждого из этих трех феодальных магнатов: в грамотах говорилось о том, что предъявители их облечены всеми правами и полномочиями для того, чтобы договориться о деле, которое им поручено, с властями Венецианской республики.

Ранней весной, в феврале 1201 года, посольство, проделав многодневный путь в Италию, прибыло в Венецию — город, славившийся своими сказочно богатыми и пронырливыми купцами, искусными капитанами и матросами, самым большим и сильным на Западе флотом. На всякий случай, впрочем, бароны снарядили посольства и в другие крупные торговые города Северной Италии — Пизу и Геную. Оттуда, однако, послы очень скоро привезли отрицательный ответ: мол, у генуэзцев и пизанцев нет достаточного числа кораблей и они «ничего не могут сделать». Оставалось надеяться только на венецианское посольство.