Такая ситуация породила параноидальный взгляд на мир. Все эти страхи и тревоги фокусируются на политических и экономических элитах  возникают зловещие комбинации из евреев, франкмасонов, бильдербергеров и прочих,  но некоторые обрисовывают заговоры, пользуясь квазиметафизическими средствами изображения,  к примеру, говорят о злонамеренных инопланетянах, заключивших секретные пакты с мировыми лидерами.

Эти теории не следует воспринимать серьезно, становясь на точку зрения высказывающего их, однако к ним стоит отнестись серьезно как к выражению дискомфорта, вызываемого обществом, которое часто представляется враждебным или по крайней мере безразличным. Неудивительно, что люди, живущие в такой среде, с большим интересом воспримут учения гностиков. Третий элемент определяется изменением психологической и философской ориентации нашей культуры. До недавнего времени доминирующим мировоззрением в англоязычном мире являлся логический позитивизм, утверждающий, что существует весьма значительная корреляция между нашим чувственным восприятием и реальностью; мы можем исследовать эту реальность посредством научных методов и осознавать ее с помощью логики.

Такой взгляд на мир ныне весьма сильно дискредитирован и уходит с авансцены по иронии судьбы благодаря научным изысканиям. Мы все больше получаем информации о том, как наш мозг и нервная система обусловливают и ограничивают наше восприятие реальности. Мы знаем, что мы воспринимаем вещи не такими, какими они являются, но прошедшими через фильтрацию на экранах наших перцепционных систем: пчелы могут видеть цвета, которые мы видеть не можем. Даже тогда, когда мы расширяем возможности нашего восприятия при помощи таких инструментов, как телескоры и микроскопы, мы все равно остаемся крайне ограниченными в своем восприятии. И мы осознаем этот факт лучше, чем когда-либо. Апостол Павел сказал, что «мы видим как бы сквозь тусклое стекло», но сейчас у нас гораздо более ясное и драматичное ощущение этого «стекла», чем то, что имелось у апостола.

Эти фильтры нашего восприятия можно с большим основанием соотнести с фигурами архонтов, которые держат человечество взаперти в мире страданий и обмана. Основное отличие заключается в том, что в древности люди стремились увидеть в этих фильтрах внешних богов, в то время как сегодня мы скорее склонны считать их внутренними структурами нашего сознания. Но такой вывод оказывается не менее ужасающим, а иногда  даже более. В соответствии с нашей биологической программой мы развили наши чувства таким образом, чтобы они позволяли нам жить и действовать в том мире, который мы видим. Если мы не можем доверять этим самым чувствам, если они приковывают нас к квазииллюзорному миру, который они сотворили, то чему мы можем доверять.

Эти идеи быстро и весьма глубоко проникли в массовую культуру. Возьмем известный пример: в фильме 1999 года «Матрица» изображен мир, где практически каждый человек пребывает в состоянии сна под воздействием коллективной галлюцинации, наводимой злыми роботоподобными существами. Они удивительно напоминают архонтов гностиков. Все это служит обоснованием того, почему гностицизм пережил такое мощное возрождение в наши дни. Но есть еще один фактор, гораздо более неотразимый, чем любой из вышеперечисленных.

Дело вот в чем: существует разлитое в обществе ощущение, что в христианстве нечто пропущено. Где то на отрезке между временем жизни самого Христа и периодом формирования нынешних церквей был потерян жизненно важный компонент. Дэвид Хокинс, известный писатель спиритуалистского направления, допускает следующую возможность: «Серьезный упадок [в уровне истины в христианстве] в 325 году был, очевидно, обусловлен распространением неверных истолкований учений, берущих свое начало с Никейского собора». Подобного рода взгляды нашли свое отражение на страницах десятков книг и статей.