Джордано Бруно (1548—1600) был монахом доминикан нем, однако в 1576 году у него возникли проблемы в отношениях с орденом (как обычно, имели место обвинения в ереси), и он оставил его. Подобно многим другим магам эпохи Возрождения, он имел вспыльчивый характер, и для него было легче навлечь на себя неприятности, чем избежать их. В итоге мо закономерно привело к тому, что он был арестован инквизцией в 1592 году; после восьми лет тюремного заключения и допросов он был сожжен на костре в Риме в 1600 году.

Интеллектуальные интересы Бруно были многочисленны и разнообразны. Он в совершенстве владел ренессансным «искусством запоминания», включавшим в себя многосложный процесс визуализаций и ассоциаций. К примеру, можно было создать в своем сознании «дворец памяти»  с комнатами и предметами обстановки, визуализированными в деталях. Для того чтобы запомнить, к примеру, некую произнесенную речь, следовало проассоциировать каждый значимый момент этой речи с одним из предметов обстановки, и, таким образом, человек мог вспомнить эти моменты так, словно он совершает прогулку по этому дворцу сознания. Знание подобного искусства позволяло демонстрировать чудесные способности памяти, хотя встречались указания, что для овладения данным искусством человек уже должен был обладать феноменальной памятью.

Бывало, Бруно излагал взгляды, необычные для своего времени. Он не только придерживался спорной на тот момент гелиоцентрической теории Коперника, но шел дальше, утверждая, что Вселенная была безграничной. Вот такой радикальный шаг в контексте установившегося в тот период мировиде ния, согласно которому Вселенная представляла собой девять или десять концентрических сфер, окружающих Землю. Многие полагали, что Бруно был сожжен за эти научные теории, то есть он выступал мучеником за дело научного прогресса.Но британская исследовательница Френсис Йейтс в своей книге «Джордано Бруно и герметическая традиция» высказывает предположение, что Бруно был казнен не за свои научные теории; по ее словам, Бруно, по сути, не являлся настоящим ученым. Подобно другим историческим фигурам, обсуждавшимся ранее в этой главе, он был магом, но в отличие от них его преданность христианству оказалась значительно слабее. Он сказал инквизиции, что католическая религия «нравилась ему больше, чем любая другая», но, добавил он, она в значительной степени зиждется на заблуждениях  довольно прохладное признание в лояльности перед судом, имеющим власть сжечь его на костре.

Для Бруно и иудаизм, и христианство  позднейшие и ухудшенные версии египетской мистериальной религии, которую он стремился возродить. Он относился с презрением к евреям, заявляя: «Никто не смог бы утверждать хоть с какойто долей основания, что египтяне позаимствовали хотя бы одно установление, хорошее или плохое, у евреев». Он шел дальше и утверждал, что крест Христа представлял собой ухудшенную версию египетского креста, известного как анкх, или круксансата.
Египетская религия Бруно имеет мало общего с египетской религией, эксгумированной археологами в последние два столетия. В первом случае речь, скорее, идет о доктрине «Корпус герметикум», уходившей как считалось во времена Бруно, своими корнями в великую египетскую эпоху. Желание Бруно возродить египетскую религию в полномасштабном объеме можно счесть эксцентричным, но оно будет вполне понятным в свете истории шестнадцатого века с его ужасными религиозными войнами. Для Бруно египетский герметизм являлся средством подняться над этими мелочными конфликтами, средством установления всеобщей толерантности и обеспечения большей информированности.