Мелких феодалов, потерявших свои земли и ставших на путь войны и грабежа, в XI веке стало очень много. Этому сильно содействовал такой порядок наследования феодальных поместий, при котором вся земля переходила к старшему сыну. У его младших братьев не оставалось подчас ничего, кроме коня и боевых доспехов. Эти рыцари часто получали такие характерные прозвища, как Голяк, Бедняк, Безземельный, Неимущий. Больше всего они мечтали о приобретении хотя бы одного поместья. А пока эти обделенные землями наследники соединялись в разбойничьи шайки или в одиночку рыскали там и сям, нападали на беззащитные деревни и местечки, обирали, жгли, убивали. «Я видел этот буйный народ, — писал о таких ватагах рыцарей-разбойников римский папа Лев IX, — невероятно яростный и нечестием превосходящий язычников, разрушающий повсеместно церкви, преследующий христиан, которых они иногда заставляли умирать в страшных мучениях... Они не щадили ни детей, ни стариков, ни женщин». И Урбан II в своей речи в Клермоне тоже с возмущением говорил о бесчинствах «похитителей чужого добра» и «нарушителей чужого права».

Нередко рыцарские банды соединялись в большие дружины, которые отваживались и на довольно крупные завоевательные набеги: нормандцам удалось овладеть Южной Италией и Сицилией; Англия тоже была завоевана нормандскими дружинами, собравшимися в 1066 году под знамена своего герцога Вильгельма; французские рыцари из Аквитании, Бургундии, Нормандии ринулись в Испанию, где давно уже велись войны испанцев-христиан с арабами-мусульманами.

И все же в Европе оставался избыток рыцарской вольницы, не находившей «достойного» применения своему оружию и не имевшей других занятий. Кроме того, в Испании французские рыцари не поладили с местными феодальными сеньорами из христиан; к тому же они не раз были здесь биты легкой арабской конницей. Так что, несмотря на большие разбойничьи авантюры, охотников взяться за меч в надежде на легкую добычу было на Западе более чем достаточно.

Нетрудно понять, отчего рыцари, да и многие крупные сеньоры, поспешили нашить кресты на свои кафтаны, когда папа призвал их к священной войне. Изъявляя готовность воевать за христианские святыни, феодалы разных рангов втайне помышляли именно о том, что было гораздо более важно для них: они стремились завоевать земли на Востоке, приобрести поместья, или даже основать новые княжества, захватить богатства восточных стран.

В родных местах с их постоянными неурожаями, голодовками, эпидемиями многим не разживешься. А Восток... Там есть, что пограбить и захватить. И земля в Палестине, как папа утверждает, плодородна, и города полны всякого добра. Да это и без папы им было известно: многие сеньоры и тысячи рыцарей из Франции, Германии, Англии, скандинавских стран сами успели побывать паломниками в Иерусалиме, сами убедились в том, как богаты тамошние края. Возвращаясь из дальних странствий, рыцари-паломники (или по-другому пилигримы) рассказывали дома о великолепных храмах, которые они видели в Константинополе, о роскошных дворцах арабских правителей в Сирии и Палестине, о густонаселенных больших городах, рынки которых были полны красивых ворсистых ковров, пестрых материй и других дорогих товаров. Вот что манило рыцарей, ставших впоследствии главной силой крестовых походов!

Конечно, и соображения религиозного характера тоже были не чужды им, играя у одних большую, у других меньшую роль. Ведь феодалы — дикие и суровые воины — были людьми своего темного времени. Завидев церковную колокольню, рыцарь, как и крестьянин, спешил перекреститься. Вопрос о том, что станется с его душой после смерти, также беспокоил сеньора. Священники учили, что виновных в грехах ожидают адские муки после смерти; напротив, души христиан, преданных богу, попадут в райские сферы. И феодалы старались заслужить расположение небесных сил: кто постригался в монахи, кто передавал некоторые из своих поместий в дар епископам и монастырям, кто отправлялся поклониться святым мощам в Рим, Константинополь или Иерусалим (здесь хранились клочья пеленок, в которые якобы заворачивали младенца Иисуса, ржавые гвозди, которыми богочеловек был прибит к кресту во время казни, и прочие священные предметы). Всем этим рыцари рассчитывали искупить перед всевышним свои преступления, которых на совести у них накопилось немало.