Добропорядочный скептицизм, насмешки над духовностью, набирающий силу материализм, бывшие в ходу в парижских салонах, плохо стыковались с изначальной простотой масонских ритуалов. В результате церемонии усложнили и удлинили, ввели «испытания», длинные и торжественные клятвы. Людей неподготовленных это могло отвратить от масонства. Впоследствии во многих ложах испытания, входящие в обряд посвящения, даже приняли характер издевательств, своего рода «дедовщины». Например, «профану» ставили «масонскую печать» только что погашенной свечой или нагретым донышком стакана.

Вот как описывал обряд Олсуфьев: «Гран-метр велит предать приведенного для посвящения трем мытарствам, по повелению которого с обнаженными шпагами приняв под руки, трое круг всех предстоящих масонов и обведя два раза с возжен-ными свечами, с употреблением при том сильном ветре и воздухе огня, и потом, взведя на особливую к тому приготовленную гору, имея повеление от гран-метра, дабы оного скинуть с горы; по исполнении сему оный представляется пред фан-метра и присягает оному не инако, как Создателю нашему Христу с приложением к тому печати Соломоновой, которая кладется на левом плече и потом циркулем проколов грудь, стирает сам текущую кровь платком и, развязав глаза, повелевают у гран-метра целовать левую ногу три раза. По окончании же сего, доказывая, уверяют, что Храм Соломонов не инако есть, как святое таинство, и защитник оного силою своею есть гран-метр».

Французы давали полную волю своему воображению. «Иногда я изображал хирурга, — рассказывал в своих воспоминаниях принц Шарль Жозеф де Линь (1735—1814). — Колол посвящаемого своей зубочисткой и заставлял его пить горячую воду, как будто это его кровь. Однажды в одной из наших лож нечаянно убили одного несчастного, которого брат, оказавшись недостаточно силен, уронил, желая перевернуть через голову, но тот так потом и не оправился. Я же доводил до смерти только от страха пред всеми теми муками, которыми грозил. Я устраивал всеобщие исповеди и уверял в том, что у нас действительно творятся все те ужасы, в которых нас подозревают».

Разного рода обманщики надували простаков, устраивая им лжепосвящения. В 1737 году в Филадельфии аптекарь Эван Джонс вздумал в компании со своими приятелями разыграть своего ученика Дэниела Риза  поклонника оккультизма, мечтавшего узнать тайну масонского ордена. Шутники представились Ризу масонами и предложили пройти посвящение. Тот сразу же согласился. Его привели с завязанными глазами в погреб, заставили пройти через разные циничные и фантастические обряды и объявили «посвященным в ученики». Через несколько дней настал черед «посвящения в мастера». Один из состоявших в сговоре нарядился «дьяволом» с рогами и хвостом. В руках он держал блюдо с зажженным спиртом («адским огнем»), но нечаянно опрокинул его на Риза. Юноша скончался от ожогов, Джонса и его соучастников судили за убийство. Великая ложа Пенсильвании в самом начале процесса заявила через местные газеты о непричастности к этому делу, однако в обществе быстро распространились противоположные слухи. Родители Франклина, жившие в это время в Массачусетсе, пришли в ужас оттого, что их сын попал в сети столь страшных людей. Бенджамин попытался их успокоить, написав в письме, что «масоны — самые безобидные люди, ни в принципах, ни в поступках которых нет ничего противного религии и добрым нравам».

Между тем ученик, «увидевший свет» в регулярной масонской ложе, через определенное время мог подняться на следующую ступень, пройдя посвящение в подмастерья (товарищи). Он тоже должен был провести некоторое время в «кабинете размышлений», после чего один из братьев являлся за ним, расстегивал ему ворот сорочки, велел надеть левый башмак, смяв его задник*, подводил к дверям ложи и обменивался стуком с привратником. Венерабль справлялся о согласии братьев на прием ученика в подмастерья; те поднимали руки и пять раз хлопали в ладоши. Венерабль через посредство привратника просил ученика назвать свое масонское имя, возраст и ответить, довольны ли им мастера. На это кандидат должен был ответить: «Как каменщику, мне три года, меня зовут Габаон, мастера мною довольны». Его подводили к алтарю и ставили между двух стражей. Отвечая на ритуальные вопросы, он должен был сообщить первому стражу пароль, условные знаки и прикосновения ученика, подтвердив тем самым, что прошел посвящение, а затем пройти испытание. Первый надзиратель пять раз обходил с ним Храм по кругу и после каждого «путешествия» один раз ударял молотком по ступеням Храма. Затем посвящаемый должен был пройтись «походкой подмастерья»: правой ногой на юг, приставляя к ней левую под прямым углом, левой на север, приставляя правую, потом правую на восток, приставляя левую сзади (ученик передвигался таким же образом, но строго по прямой). После этого он поднимался по семи ступеням Храма, наступая на третью, пятую и седьмую. Наконец он совершал один большой шаг «по пути Добродетели» к самому трону, где повторно давал обязательство хранить тайны ордена. Ему сообщали тайные знаки, слово и прикосновения.

Тайным знаком был жест правой руки, которую подносили к сердцу, а потом резко отстраняли, опуская вдоль тела, образовав угольник Тайным словом было «Боаз», паролем  Schibboleth, что значило «сила в единстве». На иврите это слово означает «колос» и переводится также как «изобилие», «мир» или «брод». В «Книге Судей» оно использовалось как пароль в войне между гилеадитами (галаадитянами) и эфраимитами (ефремлянами): последние выговаривали «сибболет» вместо «шибболет» и тем самым выдавали себя. В ложах континентальной Европы пароли не имели большого значения, зато в английских ложах без знания паролей ученика и подмастерья нельзя было стать мастером. Условным прикосновением ученика было прикосновение ногтем большого пальца правой руки к трем суставам указательного пальца, подмастерья — к фалангам среднего пальца, мастера  к верхней фаланге указательного пальца и мизинца; при этом нужно было произносить по буквам свое тайное слово. Впрочем, в разных системах и в разные эпохи они могли различаться. Венерабль произносил речь, в которой растолковывал новому подмастерью смысл только что совершенного обряда. Колонна Боаз (тайное слово, сообщенное ему)  та, у которой подмастерья Храма Соломона получали плату и хранили свои инструменты. Они точили их на остроконечном кубическом камне (этот камень входил в убранство ложи во время обряда). Семь ступеней, на которые поднимался подмастерье, означали, что отныне он трудится внутри Храма.

При возведении в степень мастера всю ложу затягивали черными тканями, на стенах развешивали черепа, кости и надпись «Помни о смерти», на пол стелили черный ковер с нашитыми золотыми слезинками, а посреди ковра ставили открытый гроб. По правую сторону от жертвенника на искусственном земляном холме сверкала золотая ветвь акации. Все «братья» были одеты в черное, на голове у них были шляпы с опущенными полями. Обряд посвящения изображал смерть мастера Хирама, роль которого играл один из братьев. Перед обрядом его укладывали в гроб, ногами на восток, сложив ступни под прямым углом, его правая рука лежала на сердце, а левая вдоль тела; от пояса фартука и до ног он был прикрыт белым саваном. Фартук же натягивали до подбородка, а лицо покрывали тканью с пятнами крови. Все огни гасили, за исключением свечи из желтого воска на алтаре.

Кандидат входил в ложу босым, с обнаженными руками и грудью, без металлических предметов; в правой руке у него должен был быть небольшой угольник, а талию его поверх фартука подмастерья трижды опоясывала веревка. Сначала он должен был доказать, что не является одним из подмастерьев-убийц. Его осматривали, срывали с него фартук, после чего один из стражей сообщал венераблю, что одежды его белы, руки чисты, а фартук незапятнан. Венерабль, по обычаю, спрашивал согласия братьев на продолжение церемонии. Если оно было дано, обряд продолжался. У посвящаемого спрашивали пароль подмастерья, затем показывали тело в гробу и еще раз задавали вопрос, не входит ли он в число убийц. После отрицательного ответа посвящаемый отправлялся в первое «путешествие» по Храму под эскортом четырех вооруженных шпагами братьев (по двое с каждой стороны) и привратника, державшего его сзади за веревку, а лежавший в гробу тайком выбирался оттуда.

Начиналась серия ритуальных вопросов, в ходе которых посвящаемому сообщали пароль мастера  «Тувал-каин» (это имя потомка Каина, мастера разных ремесел, в частности литейного). Кандидат должен был продемонстрировать шаги и знаки ученика и подмастерья, а потом его обучали шагам и знакам мастера. Его ставили на колени, приставив к каждой груди острие циркуля; правую руку он клал на Библию и клялся не разглашать секреты мастера вольных каменщиков, повиноваться приказам ложи, хранить все тайны «братьев», как свои собственные, если речь не идет об убийстве или предательстве, никогда не причинять им страданий и обид, служить им всем тем, что в его власти, не совращать их жен, дочерей или сестер  под страхом того, что тело его рассекут надвое, нутро сожгут, а пепел развеют по ветру.