Cреди французских дворян именно военные оыли наиболее щепетильны в вопросах чести и подбора компании.В мае 1788 года барон де Фаж-Вомаль, окончивший школу военных инженеров в Мезьере, был назначен в Перпиньян, где маялся от безделья. Однажды, когда он посетовал на это обстоятельство после офицерского обеда, два сослуживца в годах спросили его: «Увидел ли ты свет?» Фаж не понял. Тогда его спросили прямо, масон ли он. Услышав отрицательный ответ, офицеры стали расхваливать ему свое общество  «источник наслаждений».

На возражения инженера по поводу «непристойности» церемонии посвящения его пообещали избавить «от ребяческих формальностей». Фаж позволил себя уговорить, ему назначили день для вступления в ложу. Однако не все вопросы были сняты. В последующие дни он спросил, существуют ли тесные отношения между гражданскими масонами и военными. «Мы стараемся собираться, в соответствии с нашим правом на собрания для наших братьев, в любом месте, куда нас посылают.  Тогда я не хочу быть масоном!» Для собеседников Фажа связь между военными и гражданскими была преимуществом: офицеры из перпиньянского гарнизона могли поддерживать превосходные отношения «с господами, дамами и самыми любезными барышнями» в округе. Однако барон де Фаж-Вомаль был слишком привержен принципу социальной иерархии и субординации. Если бы в ложе собирались только дворяне, буржуа-рантье и местные магистраты, еще куда ни шло; но он доподлинно знал, что его парикмахер  масон со стажем, достигший высоких степеней. Сейчас он вежлив и предупредителен, но станет ли вести себя таким же образом, если окажется «старшим по званию» в ложе?

В американских военных ложах высокие посты занимали люди незнатного происхождения. Например, лейтенант Гинее командовал рядовым составом, который внутри ложи мог держаться с ним на равных. Одновременно как великий мастер Квебека он стоял выше старших по званию офицеров. По тем временам это было уникальным явлением. (Во Франции солдаты и офицеры состояли в разных ложах, и потенциальных «братьев» могло отпугнуть предположение о том, что недавно посвященный полковник может оказаться масонским рангом ниже унтер-офицера, ветерана ложи.)Из армии масонство распространилось в среду колониальных чиновников. Масонские ранги и титулы раздавали как награды или повышения.В России одну из «рейхелевых» лож называли «княжеской», поскольку в ней состояли несколько князей Трубецких. По шведской системе «работали» графы Апраксины, князья Гагарины, Долгорукие, Куракины, Н. В. Репнин, графы А. В. Строганов, А. И. Мусин-Пуш-кин, Шуваловы; розенкрейцерами были Трубецкие, Репнины, А. Л. Черкасский, Лопухины, Тургеневы и др.

Лица недворянского сословия редко встречаются в списках русских лож В московской ложе Астреи И. А. Барнашева состояло несколько купцов, но не в качестве мастеров или товарищей (подмастерьев), а лишь в качестве учеников: Е. А. Лухманов, А. Ф. Севрюгин, Ф. И. Решетников, Ф. П. Щукин. Купец М. Т. Красноглазое был учеником в ложе Урании. Зато иноязычные ложи в русских городах состояли преимущественно из купцов, отчасти из офицеров и чиновников. В остзейских ложах руководили местные дворяне.Лица низших сословий в орден не допускались.«Никто чуждый, если он не свободен или зависит от кого, не может быть достоин к принятию в Орден, разве в служащие братья»,  говорится во второй статье «Всеобщих свободных каменщиков положений». «Магазин свободнокаменщический» утверждает это правило с большей экспрессивностью: «Подло и несправедливо судить о масонских ложах как о слабой и несмыслен-ной черни... ложи каменщиков никому, кроме черни, не затворены. Заключая двери свои от слабых, злых и порочных, отверзают они их без различия мужам заслуженным и знатным».